Правовой институт оспаривания сделок должника в банкротстве: критический анализ проблем, доктринальные основы и пути совершенствования

метки: Сделка, Банкротство, Оспаривание, Право, Закон, Несостоятельность, Правовой, Федерация

В условиях динамично развивающегося экономического оборота и усиливающегося фокуса на защите прав кредиторов, институт оспаривания сделок должника в процедурах банкротства приобретает исключительную актуальность для российского правопорядка. Ежегодный рост доли удовлетворенных требований кредиторов, увеличившийся с 2,6% в 2019 году до 7% по итогам 2023 года, является ярким свидетельством повышения эффективности этого механизма. Однако, несмотря на прогресс, он по-прежнему сталкивается с рядом фундаментальных доктринальных и острых практических проблем, требующих глубокого, междисциплинарного анализа, охватывающего не только гражданское и банкротное право, но и арбитражный процесс.

Настоящее исследование ставит своей целью не просто констатацию существующих трудностей, но и всестороннее критическое осмысление правового регулирования и судебной практики в данной сфере. Мы подробно рассмотрим ключевые правовые коллизии, такие как расширительное толкование понятия «сделка» в контексте банкротства, тонкие грани между общегражданскими и специальными основаниями недействительности, а также методологические сложности определения «существенности» отличия цены сделки от рыночной. Особое внимание будет уделено защите прав работников в условиях банкротства работодателя и проблемам применения последствий недействительности. В качестве инструментария будут использованы методы сравнительно-правового анализа, доктринального толкования, а также эмпирический анализ судебной практики высших инстанций. Результатом работы станет комплекс научно обоснованных рекомендаций, направленных на совершенствование законодательства и унификацию правоприменительной практики, что внесет существенный вклад в развитие доктрины и повышение эффективности института оспаривания сделок должника в банкротстве.

Теоретические основы и историко-правовой генезис института оспаривания сделок

Чтобы понять современные вызовы, стоящие перед институтом оспаривания сделок в банкротстве, необходимо совершить путешествие в прошлое и глубоко погрузиться в его теоретические корни. Этот институт, с одной стороны, опирается на фундаментальные постулаты гражданского права, а с другой – приобретает специфические черты, продиктованные особым режимом несостоятельности.

Отчет по производственной практике: Комплексный анализ организационно-экономической ...

... доминирования в сложном B2B-сегменте. Производственно-технологический анализ и конкурентное позиционирование Анализ применяемых профильных систем Конкурентоспособность ООО «СК « ... введено обязательное нотариальное удостоверение сделок по отчуждению долей, что являлось мерой защиты от недобросовестных сделок и «рейдерских захватов». ... Предмет практики — организационно-правовые основы деятельности, ...

Понятие и сущность недействительности сделок в гражданском и банкротном праве

В основе любого правового анализа лежит точное определение терминов. В юриспруденции, как в архитектуре, прочность всей конструкции зависит от надежности ее фундамента – базовых понятий.

Сделка – это краеугольный камень гражданского права, представляющий собой осознанное, целенаправленное, волевое действие граждан и юридических лиц, направленное на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. Это определение, закрепленное в статье 153 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ), подчеркивает волевой характер сделки и ее ориентацию на достижение определенных правовых последствий.

Однако не каждая сделка достигает своих законных целей. Недействительная сделка – это та, которая по своим внутренним или внешним характеристикам противоречит закону или иным правовым актам, лишена юридической силы и не может порождать желаемые правовые последствия. Согласно пункту 1 статьи 166 ГК РФ, такая сделка недействительна с момента ее совершения, за исключением тех последствий, которые прямо связаны с самой ее недействительностью. Это означает, что юридический порядок стремится восстановить положение, существовавшее до совершения порочной сделки.

В контексте банкротства, правовые конструкции приобретают дополнительный слой сложности. Здесь появляются такие специфические категории, как:

• Неравноценное встречное исполнение: Это ситуация, когда передача имущества или иное исполнение обязательств должником существенно превышает стоимость полученного им взамен предоставления. Иными словами, должник «отдал» больше, чем «получил», что в преддверии банкротства может быть признаком недобросовестности или попытки вывести активы.
• Период подозрительности: Это неформальное, но активно используемое в судебной практике понятие, обозначающее временной промежуток, предшествующий возбуждению дела о банкротстве, в течение которого сделки должника могут быть оспорены. Длительность этого периода варьируется от одного месяца до трех лет и зависит от конкретных оснований оспаривания, что отражено в статьях 61.2 и 61.3 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» №127-ФЗ (далее – Закон о банкротстве).

Основание оспаривания	Срок «периода подозрительности»	Обоснование
Сделки с предпочтением (ст. 61.3 Закона о банкротстве)	1 месяц	Если соглашение произведено в пользу одного из кредиторов без его осведомленности о других.
Сделки с предпочтением (ст. 61.3 Закона о банкротстве)	6 месяцев	Если кредитор был осведомлен о наличии других кредиторов или о признаках банкротства, и сделка направлена на обеспечение ранее возникшего обязательства.
Подозрительные сделки с неравноценным встречным исполнением (п. 1 ст. 61.2 Закона о банкротстве)	1 год	Когда цена сделки или иные условия существенно отличаются от рыночных в худшую для должника сторону (например, продажа недвижимости по заниженной цене).
Подозрительные сделки, направленные на причинение вреда имущественным правам кредиторов (п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве)	3 года	Если сделка привела к причинению вреда, и контрагент знал о подозрительности сделки и был заинтересован в ее совершении.

• Неплатежеспособность: Согласно статье 2 Закона о банкротстве, это прекращение исполнения должником части денежных обязательств или обязанностей по уплате обязательных платежей, вызванное недостатком денежных средств. Это фактическое состояние, предшествующее банкротству.
• Недостаточность имущества: Также определенная статьей 2 Закона о банкротстве, означает превышение размера денежных обязательств и обязанностей по уплате обязательных платежей должника над стоимостью его имущества (активов).

  Это ключевой признак, указывающий на глубину финансового кризиса должника.

• Злоупотребление правом: Как гласит пункт 1 статьи 10 ГК РФ, не допускаются действия, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу (шикана), а также злоупотребление правом в иных формах. В контексте банкротства, это может выражаться в совершении сделок, формально законных, но преследующих цель увода активов от кредиторов.
• Сделка с предпочтением: Это сделка, влекущая оказание предпочтения одному из кредиторов перед другими. Суть ее оспаривания – предотвратить неравномерное удовлетворение требований в преддверии банкротства, когда должник, зная о своем неблагополучии, пытается «спасти» отдельных кредиторов.

Эти понятия формируют сложную, многоуровневую систему, цель которой – обеспечить максимальное и справедливое удовлетворение требований кредиторов в условиях несостоятельности должника.

Историко-правовой анализ: от Паулианова иска до современного российского законодательства

История правового института оспаривания сделок должника – это увлекательная хроника борьбы правовой мысли с недобросовестностью и стремлением защитить права кредиторов. Корни этого института уходят глубоко в римское право, к знаменитому Паулианову иску (actio Pauliana).

Паулианов иск, несмотря на свою древность, является прообразом современных механизмов оспаривания. Он был направлен на противодействие злостному отчуждению имущества должником, позволяя кредиторам требовать возврата отчужденного со всеми приращениями, независимо от возмездности или безвозмездности сделки. Примечательно, что этот принцип был настолько универсален, что нашел свое отражение не только в романо-германской, но и в англосаксонской правовой системе. Однако в российской доктрине, как отмечалось, Паулианов иск долгое время оценивался как «один из наименее разработанных институтов римского права, выработанных в формах, непригодных для современного быта». Этот недооцененный аспект является значительной «слепой зоной» в исследованиях конкурентов, но наша работа призвана это исправить.

В истории российского права институт оспаривания сделок должника прошел долгий путь становления:

• Закон о банкротстве от 19 ноября 1992 года № 3929-1: Этот закон стал одной из первых попыток современного российского государства регулировать процедуры несостоятельности. Он уже предусматривал возможность оспаривания действий должника, совершенных до признания его банкротом, особенно тех, что были направлены на причинение ущерба одним кредиторам в пользу других.
• Федеральный закон от 26 октября 2002 года № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)»: В первоначальной редакции этого закона, в период с 2002 по 2009 год, статья 103, регулирующая оспаривание сделок, носила скорее декларативный характер. Она не содержала детального механизма, позволяющего эффективно противодействовать выводу активов. Это приводило к тому, что недобросовестные действия должников чаще оспаривались по общегражданским основаниям (как фиктивные или притворные сделки), что зачастую не давало должного результата для кредиторов и конкурсных управляющих.
• Реформы 2009 года (Федеральный закон от 28 апреля 2009 года № 73-ФЗ): Эти изменения стали поворотным моментом. Добавление главы III.1 «Оспаривание сделок должника» в Закон о банкротстве оказало колоссальное влияние на развитие процедур восстановления прав кредиторов.

  Оно предоставило арбитражным управляющим и кредиторам мощный инструментарий для оспаривания сомнительных операций, существенно повысив эффективность выявления и возврата активов в конкурсную массу.

• Современный этап: Анализ развития законодательства последних десятилетий однозначно указывает на постепенный переход от продолжниковой к прокредиторской системе банкротства. Эта тенденция подтверждается не только совершенствованием законодательства об оспаривании сделок, но и активным применением норм о субсидиарной ответственности. Как уже упоминалось, это привело к значительному росту доли удовлетворенных требований кредиторов — с 2,6% в 2019 году до 7% по итогам 2023 года. Это не просто цифры; это свидетельство того, что правосудие в сфере банкротства становится все более действенным, а риски недобросовестных действий со стороны должников – ощутимее.

Таким образом, исторический экскурс показывает, что институт оспаривания сделок должника – это живой, развивающийся организм, постоянно адаптирующийся к новым вызовам экономики и правоприменительной практики, и его эффективность напрямую зависит от доктринальной проработки и четкости законодательного регулирования.

Расширительное толкование понятия «сделка» в законодательстве о банкротстве: доктринальные и практические проблемы

В мире юриспруденции, где точность формулировок ценится на вес золота, расширительное толкование базовых понятий всегда вызывает оживленные дискуссии. Понятие «сделка» в российском праве традиционно имеет четкие границы, очерченные Гражданским кодексом. Однако в контексте банкротства эти границы размываются, порождая целый ряд проблем как для теории, так и для практики. Это одна из ключевых «слепых зон» в исследованиях конкурентов, которую мы стремимся глубоко проработать.

Коллизия дефиниций: «сделка» в ГК РФ и «действие» в Законе о банкротстве

Сердцевиной проблемы является фундаментальная коллизия между общегражданской дефиницией сделки, закрепленной в статье 153 ГК РФ, и ее расширительным толкованием в Законе о банкротстве.

По ГК РФ:
Сделка – это волевое действие, направленное на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. Это подчеркивает осознанный, целевой характер, подразумевающий наличие соглашения воли сторон. Исполнение сделки, например, платеж по договору, традиционно не рассматривается как самостоятельная сделка, а как юридический факт, реализующий ранее возникшее обязательство.

В контексте банкротства (глава III.1 Закона о банкротстве):
Название главы – «Оспаривание сделок должника» – вроде бы намекает на классический подход. Однако, как показывает судебная практика, эта глава применяется гораздо шире. Правила оспаривания распространяются не только на традиционные сделки (договоры купли-продажи, дарения, залога), но и на такие действия, которые в обычной гражданской практике не считались бы сделками:

• Исполнение обязательств: Законодательство о банкротстве позволяет оспаривать действия, направленные на исполнение обязательств, даже если само обязательство возникло за пределами «периода подозрительности». Например, платеж по давно заключенному договору, если он произведен с предпочтением одного кредитора перед другими, может быть оспорен.
• Трудовые отношения: Особый случай – это оспаривание действий, направленных на исполнение обязательств, возникающих в соответствии с трудовым законодательством. Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 63 от 23 декабря 2010 года прямо указало, что по правилам главы III.1 Закона о банкротстве может быть оспорена выплата заработной платы, в том числе премии. Это кардинально отличается от общегражданского подхода, где трудовой договор – это особая категория, а выплаты по нему – исполнение, а не самостоятельная сделка.

Это расширительное толкование порождает серьезные доктринальные проблемы. Если исполнение обязательства или выплата зарплаты – это «сделка» для целей банкротства, то как это соотносится с классической цивилистической теорией сделок? Не происходит ли подмена понятий, ведущая к размыванию фундаментальных правовых категорий? Ученые, такие как М.В. Телюкина, В.В. Витрянский, С.А. Карелина, активно обсуждают эти вопросы, указывая на необходимость более четкого разграничения.

Влияние неопределенности на правоприменительную практику и стабильность гражданского оборота

Отсутствие четкого и единообразного разграничения правовой природы «сделок» и «иных юридических действий» должника имеет далеко идущие последствия для правоприменительной практики и, что не менее важно, для стабильности гражданского оборота.

1. Правовая неопределенность для участников оборота: Когда действия, традиционно не считающиеся сделками, внезапно попадают под правила оспаривания сделок, это создает атмосферу непредсказуемости. Предприниматели и физические лица, совершая обычные платежи или выполняя обязательства, не могут быть уверены, что эти действия не будут оспорены спустя годы в рамках процедуры банкротства. Эта неопределенность повышает риски и затрудняет планирование.
2. Сложности квалификации: Судам и арбитражным управляющим приходится постоянно балансировать между классическими нормами ГК РФ и специальными положениями Закона о банкротстве. Это приводит к неоднозначным решениям, ошибкам в применении норм и, как следствие, к неравномерной практике. Например, возникает вопрос, насколько глубоко следует анализировать трудовые отношения, чтобы определить, была ли выплата зарплаты «сделкой, направленной на причинение вреда кредиторам».
3. Дополнительная нагрузка на судебную систему: Расширительное толкование увеличивает количество потенциально оспариваемых действий, что ведет к росту судебных споров. Каждый платеж, каждая выплата может стать предметом отдельного разбирательства, требующего доказывания недобросовестности или неравноценности.
4. Угроза для добросовестных контрагентов: Оспаривание действий, которые в момент их совершения казались абсолютно правомерными (например, получение заработной платы или исполнение обязательства по поставке), ставит добросовестных контрагентов в уязвимое положение.

   Им приходится возвращать полученное, даже если они не знали и не могли знать о финансовых проблемах должника.

Эта ситуация требует не просто разъяснений, а системного пересмотра. Необходима либо более четкая законодательная формулировка, разграничивающая «сделки» и «юридически значимые действия» для целей банкротства, либо, как минимум, унифицированные судебные подходы, которые бы минимизировали правовую неопределенность и защитили добросовестных участников оборота. Но, с другой стороны, разве не задача законодателя – обеспечить такой баланс, чтобы права всех сторон были защищены, а не только привилегированных?

Разграничение общегражданских и специальных «банкротных» оснований недействительности сделок: проблемы квалификации и сроков

В лабиринте правовых норм, регулирующих недействительность сделок, особое место занимает вопрос о сосуществовании и взаимодействии общегражданских оснований, предусмотренных Гражданским кодексом РФ, и специальных, «банкротных» оснований, закрепл��нных в Законе о банкротстве. Это сосуществование, с одной стороны, расширяет арсенал инструментов для защиты прав кредиторов, с другой – порождает комплекс проблем квалификации, применения и, что особенно важно, исчисления сроков исковой давности.

Критерии разграничения и возможности их одновременного применения

На первый взгляд, все кажется очевидным: ГК РФ устанавливает общие правила, применимые ко всем сделкам, а Закон о банкротстве – специальные, действующие лишь в условиях несостоятельности. Однако на практике эта грань размывается.

Общегражданские основания (статьи 10, 168 ГК РФ и другие) позволяют признать сделку недействительной, если она:

• нарушает требования закона или иного правового акта (ничтожная сделка, ст. 168 ГК РФ);
• совершена со злоупотреблением правом (ст. 10 ГК РФ), когда действия формально соответствуют закону, но направлены на причинение вреда другим лицам.

Специальные «банкротные» основания (статьи 61.2, 61.3 Закона о банкротстве) фокусируются на специфических признаках, характерных для периода предбанкротности:

• Подозрительные сделки (ст. 61.2): сделки с неравноценным встречным исполнением (п. 1) или сделки, совершенные с целью причинения вреда имущественным правам кредиторов (п. 2).
• Сделки с предпочтением (ст. 61.3): сделки, которые привели или могли привести к тому, что одному или нескольким кредиторам было оказано предпочтение перед другими.

Проблема разграничения возникает, когда одна и та же сделка может подпадать под обе категории. Например, сделка по отчуждению имущества по заниженной цене может быть одновременно и подозрительной сделкой с неравноценным встречным исполнением (п. 1 ст. 61.2 Закона о банкротстве), и сделкой, совершенной со злоупотреблением правом (ст. 10, 168 ГК РФ).

Судебная практика Верховного Суда РФ неоднократно подчеркивала, что арбитражный управляющий вправе оспаривать сделки как по специальным, так и по общегражданским основаниям. Более того, нередко их одновременное применение является наиболее эффективным способом защиты прав кредиторов. Однако здесь и кроются ключевые трудности.

Определение Верховного Суда Российской Федерации от 5 ноября 2015 года № 304-ЭС15-13605 четко указывает на недопустимость попыток обойти правила о сроке исковой давности по оспоримым сделкам через применение общих положений о ничтожности. Это означает, что управляющий не может просто «переквалифицировать» оспоримую сделку в ничтожную, чтобы выиграть время.

Предложения по унификации судебных разъяснений:
Для формирования единообразной практики необходимы более четкие критерии, которые бы позволили разграничивать и корректно применять эти основания:

1. Приоритет специального регулирования: В случае, если сделка подпадает под оба вида оснований, судам следует отдавать приоритет специальным нормам Закона о банкротстве, как наиболее полно учитывающим специфику банкротных процедур. Однако это не должно исключать возможность дополнительного или субсидиарного применения норм ГК РФ, если специальные нормы не охватывают всех аспектов нарушения.
2. Цель сделки: Ключевым критерием может стать цель, преследуемая должником. Если сделка направлена на вывод активов или создание предпочтения, то банкротные основания более релевантны. Если же нарушение носит общий характер (например, порок формы, отсутствие правоспособности), то применимы нормы ГК РФ.
3. Последствия применения: Судебные разъяснения должны четко определить, как применение реституции по общим основаниям (ст. 167 ГК РФ) соотносится с возвратом имущества в конкурсную массу по банкротным основаниям (ст. 61.6 Закона о банкротстве), чтобы избежать нарушения прав и законных интересов участников дела.

Особенности исчисления срока исковой давности для различных оснований

Проблемы с разграничением оснований напрямую влияют на исчисление срока исковой давности, что является одним из самых чувствительных вопросов в практике оспаривания сделок.

Для специальных «банкротных» оснований (ст. 61.2, 61.3 Закона о банкротстве):

• Срок исковой давности составляет один год.
• Он исчисляется с момента, когда арбитражный управляющий узнал или должен был узнать о наличии оснований для оспаривания сделки (пункт 1 статьи 61.9 Закона о банкротстве, пункт 32 постановления Пленума ВАС РФ № 63).
• Этот срок начинает течь не ранее даты одновременного наличия следующих обстоятельств:
  1. Возникновение у управляющего формального права на заявление требований (то есть его назначение).
  2. Осведомленность об основаниях оспаривания сделки (убыточность, заинтересованность стороны, признаки неплатежеспособности или недостаточности имущества должника).
  3. Осведомленность о надлежащем ответчике.
• Важно, что само по себе введение конкурсного производства еще не означает начала течения срока давности. Управляющему требуется время на анализ финансово-хозяйственной деятельности должника.
• Для конкурсных кредиторов: Течение срока исковой давности начинается с момента, когда о нарушении права узнал или должен был узнать конкурсный управляющий, а не сам конкурсный кредитор. Исключение – ситуация, когда конкурсный управляющий скрыл от кредиторов основания для оспаривания.
• Срок оспаривания сделки со злоупотреблением правом (при применении п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве): начинает течь с момента, когда оспаривающее лицо узнало или должно было узнать о злоупотреблении правом, но не ранее дня введения в отношении должника первой процедуры банкротства.

Для общегражданских оснований (ГК РФ):

• Для ничтожных сделок: срок составляет 3 года с момента начала исполнения сделки, но не может превышать 10 лет со дня ее совершения.
• Для оспоримых сделок: срок составляет 1 год с момента, когда истец узнал или должен был узнать об обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.

Проблемные аспекты и типичные ошибки судов:

• Преждевременное исчисление: Суды зачастую исчисляют срок исковой давности с даты назначения конкурсного управляющего, игнорируя разъяснения высших инстанций о необходимости осведомленности управляющего обо всех существенных обстоятельствах сделки. Это приводит к необоснованному пропуску срока и лишению кредиторов возможности защиты.
• Некорректное применение ГК РФ: Попытки оспаривания сделок по общегражданским основаниям при пропуске специальных «банкротных» сроков часто отклоняются судами, что, с одной стороны, предотвращает злоупотребления, с другой – подчеркивает сложность квалификации.
• Различные подходы к началу течения срока: Неоднородность практики в определении «момента, когда управляющий узнал или должен был узнать» создает правовую неопределенность и является источником постоянных споров.

Предложения по обеспечению своевременной защиты прав кредиторов:

1. Четкие критерии осведомленности: Верховный Суд РФ должен дать более детализированные разъяснения относительно критериев, по которым определяется момент осведомленности арбитражного управляющего. Это может включать, например, дату получения полного пакета документов по сделке, дату проведения анализа финансово-хозяйственной деятельности, дату получения заключений экспертов и т.д.
2. Стандартизация процедур анализа: Для арбитражных управляющих необходимо разработать и внедрить стандарты по проведению анализа финансово-хозяйственной деятельности должника, которые бы минимизировали субъективность в определении момента осведомленности.
3. Информационная открытость: Усиление требований к раскрытию информации о сделках должника на ЕФРСБ (Едином федеральном реестре сведений о банкротстве) может способствовать более раннему выявлению подозрительных операций как управляющими, так и кредиторами.

Таким образом, разграничение общегражданских и «банкротных» оснований недействительности сделок, а также корректное исчисление сроков исковой давности, являются критически важными для эффективности института оспаривания. Унификация подходов и четкие разъяснения высших судебных инстанций позволят обеспечить более справедливую и предсказуемую защиту прав всех участников процедур банкротства.

Проблемы определения «существенности» отличия цены сделки от рыночной при неравноценном встречном исполнении

Одним из наиболее часто применяемых оснований для оспаривания подозрительных сделок является неравноценное встречное исполнение, закрепленное в пункте 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве. Суть этого основания проста: если должник передал имущество или иным образом исполнил обязательство, а взамен получил существенно меньшее по рыночной стоимости предоставление, такая сделка может быть признана недействительной. Однако, как часто бывает в юриспруденции, простота формулировки скрывает за собой глубинные проблемы правоприменения. Особенно это касается определения той самой «существенности», которая является ключевым критерием. Это представляет собой важную «слепую зону» в исследованиях конкурентов, где редко проводится критический анализ целесообразности количественных порогов.

Анализ судебной практики и критерии «существенности»

Закон о банкротстве не содержит исчерпывающего определения того, что следует считать «неравноценным встречным исполнением обязательства». Он лишь указывает на «существенное отличие цены и (или) иных условий сделки от рыночных условий, при которых в сравнимых обстоятельствах совершаются аналогичные сделки». Эта формулировка предоставляет судам широкое поле для толкования, что неизбежно ведет к разнообразию в судебной практике.

Анализ судебной практики высших арбитражных судов (Верховного Суда РФ и ранее ВАС РФ) позволяет выявить основные подходы к определению «существенности»:

1. Количественный критерий (порог в 30%): Наиболее распространенным и фактически ставшим стандартом является критерий, согласно которому существенное отличие не имеет места, если отклонение от рыночной стоимости встречного исполнения составляет менее 30%. Этот порог сложился в судебной практике и активно применяется судами, например, в определениях Верховного Суда Российской Федерации от 05.05.2022 № 306-ЭС21-4742, от 21.11.2019 № 306-ЭС19-12580 и других. Обоснование такого подхода заключается в том, что отклонения в пределах 30% считаются допустимыми в рамках рыночного колебания цен и погрешности допущений отчетов оценщиков о рыночной стоимости.
   • Пример: Если должник продал актив за 75 млн рублей, а его рыночная стоимость, согласно отчету оценщика, составляет 100 млн рублей, то отклонение составляет 25%. В таком случае сделка, скорее всего, не будет признана подозрительной по основанию неравноценного встречного исполнения, так как 25% < 30%.
2. Кадастровая стоимость как ориентир: При отсутствии иных убедительных доказательств рыночной стоимости суд может исходить из кадастровой стоимости объекта. Определение Верховного Суда Российской Федерации от 22.02.2018 № 306-ЭС17-17171 является ярким тому подтверждением. Однако кадастровая стоимость не всегда адекватно отражает реальную рыночную стоимость, особенно для уникальных объектов или в быстро меняющихся рыночных условиях.
3. Неспособность контрагента к встречному исполнению: Важным критерием, который может указывать на неравноценность, является знание должника о неспособности контрагента по сделке предоставить адекватное встречное исполнение. Пункт 8 Постановления Пленума ВАС РФ № 63 указывает, что сделка может быть признана неравноценной, если должнику на момент ее совершения было известно, что у контрагента нет и не будет имущества, достаточного для встречного исполнения. Это уже не просто количественный, а качественный критерий, затрагивающий добросовестность сторон.

Несмотря на наличие этих ориентиров, проблема заключается в их относительной гибкости и отсутствии законодательного закрепления, что приводит к определенной непредсказуемости и создает почву для судебных споров.

Целесообразность количественных порогов и методы оценки рыночной стоимости

Вопрос о целесообразности законодательного закрепления количественных порогов для критерия «существенности» является предметом активных научных дискуссий.

Аргументы «за» установление порогов:

• Повышение предсказуемости: Четкий количественный порог (например, те же 30%) значительно упростил бы работу арбитражных управляющих и снизил бы количество судебных споров, поскольку стороны заранее знали бы, при каком отклонении сделка попадает в зону риска.
• Снижение дискреции судов: Законодательное закрепление порогов ограничило бы субъективизм судей и способствовало бы формированию более единообразной судебной практики.
• Экономия ресурсов: Уменьшение числа споров по вопросам оценки снизило бы нагрузку на судебную систему и сократило бы издержки для всех участников процесса.

Аргументы «против» установления порогов:

• Ограничение гибкости: Рыночные условия постоянно меняются. Жёсткий порог может быть неадекватным в условиях высокой волатильности или для специфических рынков, где отклонения могут быть как больше, так и меньше 30% без признаков недобросовестности.
• Искусственное обхождение закона: Недобросовестные должники и их контрагенты могут искусственно подгонять условия сделок под установленный порог, чтобы избежать оспаривания.
• Сложность для уникальных активов: Для уникального имущества (специализированное оборудование, интеллектуальная собственность) определение рыночной стоимости и, соответственно, «существенности» отклонения всегда будет сопряжено с высокой степенью неопределенности, и один универсальный порог может быть неприменим.

Научно обоснованные рекомендации:
Вместо жёсткого законодательного закрепления единого количественного порога, целесообразно рассмотреть следующие подходы:

1. Сохранение судебного усмотрения с унифицированными ориентирами: Законодатель мог бы закрепить, что «существенность» определяется судом с учетом всех обстоятельств дела, но при этом Верховный Суд РФ мог бы издавать более детализированные разъяснения, которые бы содержали примерный перечень факторов и диапазонов отклонений, которые могут указывать на существенность, но не являлись бы императивными. Например, указать, что отклонение >30% как правило признается существенным, но может быть опровергнуто исключительными обстоятельствами.
2. Применение комплексных методов оценки: При определении рыночной стоимости имущества следует использовать не только кадастровую стоимость, но и заключения профессиональных оценщиков, данные о сравнимых сделках на рынке, а также учитывать специфику актива и его состояние. В спорных случаях суду следует активно назначать судебную экспертизу.
3. Учет контекста и добросовестности: Оценка «существенности» должна проводиться не только с точки зрения цифр, но и с учетом общего контекста совершения сделки: была ли она совершена в «период подозрительности», знал ли контрагент о неплатежеспособности должника, имела ли сделка деловую цель. Пункт 8 Постановления Пленума ВАС РФ № 63 о знании должником неспособности контрагента к встречному исполнению должен активно применяться и развиваться.

Таким образом, решение проблемы «существенности» требует тонкого баланса между предсказуемостью и гибкостью. Четкие ориентиры, а не жесткие пороги, в сочетании с комплексным подходом к оценке и учетом всех обстоятельств дела, позволят повысить эффективность института оспаривания сделок и защитить интересы всех участников процесса.

Оспаривание трудовых выплат в процедурах банкротства: баланс интересов кредиторов и работников

В условиях банкротства работодателя, когда интересы кредиторов сталкиваются с социальными гарантиями работников, правовой институт оспаривания сделок оказывается на передовой. Вопрос о том, могут ли трудовые выплаты – заработная плата, премии, компенсации – быть предметом оспаривания по правилам главы III.1 Закона о банкротстве, является одним из наиболее чувствительных и сложных. Эта тема, часто затрагиваемая поверхностно, является одной из «слепых зон» конкурентов, где редко рассматривается баланс интересов.

Правовой режим трудовых выплат в банкротстве и возможность их оспаривания

Трудовой кодекс Российской Федерации (ТК РФ) устанавливает особый правовой режим для трудовых отношений, гарантируя работникам право на своевременную и в полном объеме выплату заработной платы, а также иные компенсации. Однако с момента внесения изменений в Закон о банкротстве в 2009 году и появления главы III.1, эти гарантии столкнулись с возможностью их оспаривания.

Применимость правил главы III.1 Закона о банкротстве к трудовым отношениям:

• Как уже упоминалось, Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 63 от 23 декабря 2010 года прямо указало, что по правилам главы III.1 может быть оспорена выплата заработной платы, в том числе премии. Это подтверждает, что в контексте банкротства, действия по исполнению трудовых обязательств могут рассматриваться как «сделки» в расширительном смысле Закона о банкротстве.
• Зона риска: Под прицел оспаривания попадают работники, которым повысили заработную плату и/или выплатили премию в трехлетний период до принятия заявления о признании должника банкротом. Особая зона риска – топ-менеджеры, к которым предъявляются повышенные требования в части осведомленности о финансовом состоянии компании.
• Оспаривание «золотых парашютов»: Отдельный вопрос касается оспаривания так называемых «золотых парашютов» – дополнительных компенсаций при расторжении трудового договора. Сама по себе возможность включения таких условий в трудовой договор предусмотрена частью 4 статьи 178 ТК РФ. Верховный Суд Российской Федерации обозначил, что это не может рассматриваться как злоупотребление правом или дискриминация, если эти выплаты обоснованы и не выходят за разумные пределы. Однако, если размер таких выплат существенно отличается от рыночных, а их выплата происходила в период предбанкротности, они могут быть оспорены по основаниям неравноценного встречного исполнения или причинения вреда кредиторам.

Проблемы:

• Отсутствие ценового стандарта для зарплаты: Оценка неравноценности встречного исполнения как критерия для оспаривания сделки должна кардинально отличаться для трудовых выплат и для гражданско-правовых сделок. Непонятно, какой «ценовой стандарт» использовать при определении рыночного характера заработной платы. Рыночная зарплата сильно зависит от региона, отрасли, квалификации, а также от внутренних политик компании.
• Срок давности и трудовой договор: Отсутствие возможности оспаривания самого трудового договора (который обычно заключается за пределами периода подозрительности) должно влечь отказ в иске об оспаривании выплат по нему, если не доказано, что сама выплата носила недобросовестный характер. Верховный Суд Российской Федерации обозначил, что рассмотрение дела о банкротстве не означает, что работников нужно лишать выплат, гарантированных ТК РФ, в том числе индексации заработной платы для компенсации инфляции.

Принцип опровержимой презумпции добросовестности работника: проблемы реализации

Фундаментальный принцип, который должен лежать в основе оценки трудовых выплат в банкротстве, – это опровержимая презумпция добросовестности работника. Это означает, что работник, получающий заработную плату или иные выплаты по трудовому договору, по умолчанию считается добросовестным, если не доказано обратное.

Проблемы реализации:

1. Бремя доказывания: На арбитражного управляющего или кредиторов ложится бремя доказывания недобросовестности работника, что является сложной задачей. Необходимо доказать, что работник знал или должен был знать о неплатежеспособности или недостаточности имущества должника, и что выплата имела целью причинить вред кредиторам или оказать предпочтение.
2. Особый статус топ-менеджеров: Для руководителей и топ-менеджеров эта презумпция значительно слабее, поскольку они по умолчанию должны быть осведомлены о финансовом состоянии компании. К ним применяются более строгие критерии добросовестности и обоснованности выплат.
3. Размытость критериев «рыночности»: Как уже отмечалось, определить «рыночный характер» заработной платы для конкретного сотрудника в конкретной компании крайне сложно. Отсутствие четких ориентиров создает произвол и уязвимость для работников.

Предложения по обеспечению баланса интересов кредиторов и работников:

1. Четкое определение «рыночной» заработной платы для целей банкротства: Необходимо разработать методические рекомендации или судебные разъяснения, которые бы содержали критерии определения «рыночной» заработной платы и премий. Это может включать:
   • Сравнение с выплатами аналогичным сотрудникам в компаниях сопоставимого размера и отрасли.
   • Анализ внутренних положений компании о системе оплаты труда до наступления признаков неплатежеспособности.
   • Оценку квалификации, опыта и обязанностей сотрудника.
2. Усиление защиты добросовестных работников:
   • Для рядовых сотрудников: Максимально сохранить принцип опровержимой презумпции добросовестности. Оспаривание должно быть возможно только при наличии явных и неоспоримых доказательств сговора или намеренного вреда кредиторам.
   • Для топ-менеджеров: Установить более строгие правила, но при этом обеспечить прозрачность. Например, требовать от руководства обоснования значительных выплат в преддверии банкротства.
3. Разграничение трудового договора и выплат: Четко разъяснить, что сам трудовой договор, заключенный до периода подозрительности, не может быть оспорен. Оспариваться должны только конкретные выплаты, если они имели недобросовестный характер, были завышены или произведены с предпочтением.
4. Установление разумных лимитов для оспаривания: Рассмотреть возможность установления верхнего порога для оспариваемых сумм заработной платы для рядовых сотрудников, ниже которого оспаривание нецелесообразно с точки зрения баланса интересов и административных издержек.

Таким образом, оспаривание трудовых выплат в банкротстве – это тонкий инструмент, требующий крайне осторожного и взвешенного подхода. Необходимо искать баланс между защитой интересов кредиторов и сохранением социальных гарантий работников, избегая при этом необоснованного ущемления их прав.

Проблемы применения последствий недействительности сделок должника (статья 61.6 Закона о банкротстве)

Признание сделки недействительной – это лишь первый шаг в процессе восстановления нарушенных прав. Следующий, и не менее важный, этап – применение последствий такой недействительности. В гражданском праве основным последствием является двусторонняя реституция. Однако в банкротстве, где интересы множества кредиторов сталкиваются с ограниченной конкурсной массой, применение последствий приобретает специфические черты, порождая ряд острых проблем, регулируемых статьей 61.6 Закона о банкротстве.

Реституция по ГК РФ vs. Возврат в конкурсную массу по Закону о банкротстве

Фундаментальное различие в подходах к последствиям недействительности лежит в разных целях, преследуемых гражданским правом и правом несостоятельности.

По Гражданскому кодексу РФ (статья 167):

• При признании сделки недействительной стороны обязаны вернуть друг другу все полученное по сделке. Это называется двусторонней реституцией.
• Цель: восстановить имущественное положение сторон сделки, существовавшее до ее совершения, как если бы сделки не было. При этом каждая сторона, как правило, возвращает полученное именно контрагенту по сделке.

По Закону о банкротстве (статья 61.6):

• Последствием недействительности сделок по банкротным основаниям является возврат имущества в конкурсную массу.
• Цель: не столько восстановление положения сторон сделки, сколько пополнение конкурсной массы должника для максимально возможного удовлетворения требований всех кредиторов.
• Правовой статус возвращенного имущества: Имущество, возвращенное в конкурсную массу, становится частью общего «котла», из которого затем будут пропорционально удовлетворяться требования всех кредиторов в соответствии с установленной очередностью.

Возникающие противоречия и проблемы:

1. Нарушение прав добросовестных контрагентов: Если сделка признается недействительной по банкротным основаниям, контрагент должника обязан вернуть полученное им имущество (или его стоимость) в конкурсную массу. Однако взамен он не получает обратно свое встречное предоставление немедленно и в полном объеме. Его требование о возврате того, что он передал должнику по недействительной сделке, преобразуется в денежное требование, которое подлежит включению в реестр требований кредиторов. При этом оно, как правило, удовлетворяется в третьей очереди, то есть на общих основаниях. В условиях банкротства, когда конкурсная масса часто недостаточна, это означает, что контрагент, возможно, получит лишь часть своих денег, а то и вовсе ничего. Это ставит добросовестного контрагента в значительно худшее положение, чем если бы применялась обычная реституция по ГК РФ.
2. Различная правовая природа требований: В случае общегражданской реституции требование о возврате является встречным и возникает из недействительной сделки. В банкротстве, требование контрагента по недействительной сделке часто рассматривается как денежное, включенное в реестр, и конкурирует с другими требованиями кредиторов.
3. Проблемы с определением стоимости: Что возвращать, если имущество утрачено или его стоимость изменилась? Статья 61.6 Закона о банкротстве устанавливает, что если имущество не может быть возвращено в натуре, в конкурсную массу возвращается его действительная стоимость на момент совершения сделки, а также возмещаются убытки. Однако определение этой «действительной стоимости» может быть весьма спорным.

Правовой статус требований контрагентов по недействительным сделкам

Определение правового статуса требований контрагентов, которые лишились полученного по недействительной сделке, является одним из наиболее сложных и дискуссионных вопросов.

Текущий подход:
Согласно сложившейся практике, требования контрагентов по недействительным сделкам, возникшие в связи с возвратом имущества в конкурсную массу, включаются в реестр требований кредиторов. При этом они, как правило, удовлетворяются в третьей очереди, то есть наравне с обычными кредиторами.

Проблемы с текущим подходом:

1. Несправедливость для добросовестных контрагентов: Контрагент, не знавший о неплатежеспособности должника и действовавший добросовестно, оказывается в одном ряду с теми кредиторами, чьи требования возникли из обычных хозяйственных операций. При этом его «потери» возникли не из обычного коммерческого риска, а из-за оспаривания сделки должника, которая была совершена до банкротства. Он лишается полученного, но не получает полного встречного возмещения.
2. Стимулирование «пассивности»: Такой подход может демотивировать контрагентов, добросовестно вступивших в сделку с будущим банкротом, активно сотрудничать с арбитражным управляющим, так как их шансы на полное возмещение невелики.

Предложения по разрешению противоречий и защите прав участников дела:

1. Приоритет для добросовестных контрагентов: Необходимо рассмотреть возможность предоставления добросовестным контрагентам по оспоренным сделкам (например, по подозрительным сделкам с неравноценным встречным исполнением, где не доказана их недобросовестность) особого статуса в реестре требований кредиторов или предоставления им более высокой очереди удовлетворения (например, второй очереди, вместе с трудовыми выплатами).

   Это позволит восстановить справедливость и снизить риски для тех, кто не участвовал в схехмах по выводу активов.

2. Разграничение последствий в зависимости от оснований:
   • Если сделка признана недействительной по основаниям, связанным со злоупотреблением правом или намеренным причинением вреда (п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве, ст. 10 ГК РФ), а контрагент признан недобросовестным, то текущий подход (включение в третью очередь) оправдан.
   • Если же сделка признана недействительной из-за неравноценности встречного исполнения, но без доказательств недобросовестности контрагента, необходимо применять более мягкие последствия.
3. Механизмы компенсации: Рассмотреть возможность создания специальных компенсационных механизмов или фондов для частичного возмещения потерь добросовестных контрагентов, чьи требования не были удовлетворены из конкурсной массы.
4. Четкие разъяснения Верховного Суда РФ: Необходимы новые разъяснения Верховного Суда РФ, которые бы детально регламентировали порядок применения ст. 61.6 Закона о банкротстве, с учетом принципов справедливости и баланса интересов, а также специфики добросовестных и недобросовестных контрагентов.

Таким образом, проблемы применения последствий недействительности сделок в банкротстве выходят за рамки чисто процессуальных вопросов и затрагивают фундаментальные принципы справедливости и защиты прав участников гражданского оборота. Их разрешение требует комплексного подхода, сочетающего изменения в законодательстве и унификацию судебной практики.

Предложения по совершенствованию правового регулирования и правоприменительной практики

Проведенный анализ выявил ряд системных проблем и «слепых зон» в правовом регулировании и правоприменительной практике института оспаривания сделок должника в банкротстве. Чтобы превратить этот мощный инструмент в более справедливый, предсказуемый и эффективный механизм, необходимо синтезировать научно обоснованные рекомендации, которые бы устраняли выявленные противоречия и повышали прозрачность процедур.

Законодательные инициативы по уточнению понятия «сделка» и главы III.1 Закона о банкротстве

Главная проблема, лежащая в основе многих практических трудностей, — это расширительное толкование понятия «сделка» в контексте банкротства, выходящее за рамки классической цивилистической дефиниции.

Предложения:

1. Переименование главы III.1 Закона о банкротстве: Текущее название «Оспаривание сделок должника» не отражает всей полноты регулируемых ею отношений, поскольку под оспаривание попадают не только классические сделки, но и «иные юридические действия» должника (например, исполнение обязательств, выплаты по трудовым договорам).

   Предлагается переименовать главу на более универсальное, например: «Оспаривание сделок и иных юридических действий должника». Это устранит доктринальную коллизию и более точно отразит предмет регулирования, что является прямой реакцией на выявленную «слепую зону» конкурентов.

2. Введение дефиниции «юридически значимое действие должника»: Для целей Закона о банкротстве целесообразно ввести специальное определение «юридически значимого действия должника», которое бы охватывало как сделки (в их общегражданском понимании), так и иные действия (платежи, зачеты, односторонние действия), способные повлиять на конкурсную массу и интересы кредиторов. Это позволит четко разграничить сферы применения ГК РФ и Закона о банкротстве без ущерба для стабильности гражданского оборота.
3. Четкое разграничение оспаривания сделок и исполнения обязательств: Законодательно закрепить, что оспариванию подлежит не само обязательство (например, трудовой договор), а конкретное действие по его исполнению, если оно совершено с нарушением норм о банкротстве (например, с предпочтением).

   Это позволит защитить фундаментальные трудовые права, одновременно пресекая злоупотребления.

Рекомендации по унификации судебной практики

Судебная практика, несмотря на разъяснения высших инстанций, по-прежнему страдает от неоднородности, особенно в вопросах определения «существенности» и исчисления сроков давности.

Предложения:

1. Новое Постановление Пленума Верховного Суда РФ: Необходимо разработать и принять новое Постановление Пленума Верховного Суда РФ, которое бы:
   • Детализировало критерии «существенности» отличия цены от рыночной: Вместо жестких порогов, как упоминалось ранее, следует ввести гибкие ориентиры, которые бы учитывали специфику различных активов и рыночную конъюнктуру. Например, указать, что отклонение, превышающее определённый процент (например, 30-35%), создает опровержимую презумпцию существенности, но суд всегда должен оценивать все обстоятельства дела, включая экспертные заключения и данные о сравнимых сделках.
   • Уточнило момент начала течения срока исковой давности: Необходимо дать более конкретные указания о том, какие действия и события свидетельствуют об «узнавании или возможности узнать» арбитражным управляющим об основаниях для оспаривания. Это может включать завершение анализа финансово-хозяйственной деятельности, получение отчетов аудиторов, экспертов, результаты инвентаризации, а не просто дату назначения управляющего.
   • Разграничило последствия недействительности: Четко определить правовой статус требований добросовестных контрагентов по недействительным сделкам, возможно, предоставив им более высокую очередь удовлетворения или специальные механизмы компенсации, чтобы не нарушать их интересы.
2. Типовые методические рекомендации для арбитражных управляющих: Саморегулируемые организации арбитражных управляющих (СРО АУ) могли бы разработать и внедрить унифицированные методические рекомендации по проведению анализа сделок должника, сбору доказательств и формулированию исковых требований. Это повысит профессионализм управляющих и единообразие в формировании доказательственной базы.

Влияние развития института на экономические показатели

Развитие института оспаривания сделок – это не только вопрос юридической техники, но и мощный инструмент для оздоровления экономики и повышения инвестиционной привлекательности.

Обоснование важности дальнейшего развития:

1. Защита интересов кредиторов: Эффективный механизм оспаривания позволяет возвращать активы в конкурсную массу, что напрямую влияет на долю удовлетворенных требований кредиторов. Как показал анализ, доля удовлетворенных требований уже выросла с 2,6% в 2019 году до 7% по итогам 2023 года. Дальнейшее совершенствование законодательства и практики позволит увеличить этот показатель, что является ключевым индикатором эффективности банкротных процедур.
2. Снижение рисков недобросовестности: Четкие и предсказуемые правила оспаривания сделок служат мощным сдерживающим фактором для недобросовестных должников, которые пытаются вывести активы в преддверии банкротства. Это способствует формированию более ответственного поведения в бизнесе.
3. Повышение инвестиционной привлекательности: Инвесторы при оценке рисков учитывают не только законодательство о банкротстве, но и эффективность его применения. Усиление защиты прав кредиторов через механизм оспаривания сделок повышает доверие к правовой системе и, как следствие, способствует притоку инвестиций.
4. Оздоровление экономики: Эффективные процедуры банкротства, включая оспаривание сделок, способствуют очищению рынка от неэффективных и недобросовестных игроков, что в долгосрочной перспективе ведет к оздоровлению всей экономической системы.

Таким образом, предложения по совершенствованию правового регулирования и правоприменительной практики в сфере оспаривания сделок должника в банкротстве – это не просто теоретические изыскания, а практические шаги, которые могут оказать значительное положительное влияние на экономическую стабильность и справедливость в деловом обороте Российской Федерации.

Заключение

Институт оспаривания сделок должника в процедурах банкротства в Российской Федерации прошел сложный путь становления, эволюционировав от декларативных норм к мощному, хотя и требующему доработки, правовому инструменту. Наше исследование показало, что, несмотря на значительные успехи, выразившиеся в росте удовлетворенных требований кредиторов (с 2,6% в 2019 году до 7% в 2023 году), существует ряд фундаментальных проблем, требующих критического осмысления и системных решений.

Мы выявили и проанализировали ключевые доктринальные и практические противоречия: от расширительного толкования понятия «сделка» в банкротном праве, входящего в коллизию с общегражданскими дефинициями, до сложностей разграничения общегражданских и специальных «банкротных» оснований недействительности. Особое внимание было уделено отсутствию четких критериев «существенности» отличия цены сделки от рыночной, что порождает правовую неопределенность, а также деликатному вопросу оспаривания трудовых выплат, где необходимо обеспечить баланс интересов кредиторов и принципа опровержимой презумпции добросовестности работника. Проблемы применения последствий недействительности, особенно в части правового статуса требований добросовестных контрагентов, также остаются открытыми.

В качестве научно обоснованных рекомендаций предложены конкретные законодательные инициативы, включая переименование главы III.1 Закона о банкротстве и введение дефиниции «юридически значимое действие должника». Для унификации судебной практики сформулирована необходимость принятия нового Постановления Пленума Верховного Суда РФ с детализированными критериями «существенности» и уточнением порядка исчисления сроков исковой давности. Подчеркнута важность обеспечения принципа добросовестности и справедливого распределения рисков между всеми участниками банкротного процесса.

Достижение поставленной цели – комплексного, критически осмысленного анализа и разработки предложений по совершенствованию – подтверждает актуальность и значимость данного исследования. Реализация предложенных рекомендаций будет способствовать не только развитию доктрины гражданского и банкротного права, но и, что наиболее важно, повышению эффективности правоприменительной практики, укреплению доверия к правовой системе и оздоровлению экономического оборота Российской Федерации.

Список использованной литературы

1. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) : Федер. закон от 30.11.1994 № 51-ФЗ (ред. от 29.12.2017) // Рос. газ. – 1994. – 8 дек. – № 238 – 293.
2. Налоговый кодекс Российской Федерации (часть первая) : Федер. закон от 31.07.1998 № 146-ФЗ (ред. от 19.02.2018) // Рос. газ. – 1998. – 6 авг. – № 148 – 149.
3. Трудовой кодекс Российской Федерации : Федер. закон от 30.12.2001 № 197-ФЗ (ред. от 05.02.2018) // Рос. газ. – 2001. – 31 дек. – № 256.
4. Об оценочной деятельности в Российской Федерации : Федер. закон от 29.07.1998 № 135-ФЗ (ред. от 29.07.2017) // Рос. газ. – 1998. – 6 авг. – № 148 – 149.
5. О несостоятельности (банкротстве) : Федер. закон от 26.10.2002 № 127-ФЗ (ред. от 07.03.2018) // Собр. законодательства Рос. Федерации. – 2002. – № 43. – Ст. 4190.
6. О некоторых вопросах, связанных с оспариванием сделок по основаниям, предусмотренным Федеральным законом «О несостоятельности (банкротстве)» : Постановление Пленума ВАС РФ от 30.04.2009 № 32 (в ред. от 30.07.2013) // Вестник ВАС РФ. – 2009. – № 7 (июль).
7. О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» : Постановление Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 № 63 (в ред. от 30.07.2013) // Вестник ВАС РФ. – 2011. – № 3 (март).
8. О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве : Постановление Пленума ВС РФ от 22.06.2012 № 35 (в ред. от 21.12.2017) // Вестник ВАС РФ. – 2012. – № 8 (август).
9. Постановление Президиума Высшего Арбитражного суда РФ от 18.11.2008 № 10984/08 по делу № А79-7776/2007 // СПС «КонсультантПлюс».
10. Определение Высшего Арбитражного суда РФ от 10.08.2010 № ВАС-10325/10 по делу № А55-16575/2009 // СПС «КонсультантПлюс».
11. Определение Высшего Арбитражного суда РФ от 02.09.2010 № ВАС-10148/10 по делу № А40-72053/09-63-564 // СПС «КонсультантПлюс».
12. Определение Высшего Арбитражного суда РФ от 29.04.2013 № ВАС-4785/13 по делу № А56-18027/2011 // СПС «КонсультантПлюс».
13. Определение Высшего Арбитражного суда РФ от 05.09.2013 № ВАС-15174/12 по делу № А71-6228/2011 // СПС «КонсультантПлюс».
14. Постановление Президиума Высшего арбитражного суда РФ от 17.06.2014 № 10044/11 // СПС «КонсультантПлюс».
15. Определение Верховного Суда РФ от 15.06.2015 № 309-ЭС15-1959 по делу № А47-2454/2011 // СПС «КонсультантПлюс».
16. Определение Верховного Суда РФ от 05.08.2015 № 304-ЭС15-3591 по делу № А02-629/2010 // СПС «КонсультантПлюс».
17. Определение Верховного Суда РФ от 24.12.2015 № 303-ЭС15-11427(2) по делу № А51-17166/2012 // СПС «КонсультантПлюс».
18. Определение Верховного Суда РФ от 29.01.2016 № 304-ЭС15-7530(4) по делу № А45-684/2014 // СПС «КонсультантПлюс».
19. Определение Верховного Суда РФ от 02.03.2016 № 305-ЭС15-12239 по делу № А40-76551/2014 // СПС «КонсультантПлюс».
20. Определение Верховного Суда РФ от 15.06.2016 № 308-ЭС16-1475 // СПС «КонсультантПлюс».
21. Определение Верховного Суда РФ от 27.06.2016 № 303-ЭС16-5771 по делу № А04-5654/2012 // СПС «КонсультантПлюс».
22. Определение Верховного Суда РФ от 12.09.2016 № 306-ЭС16-4837 по делу № А65-17333/2014 // СПС «КонсультантПлюс».
23. Определение Верховного Суда РФ от 14.09.2016 № 305-ЭС16-9005 по делу № А40-98294/2012 // СПС «КонсультантПлюс».
24. Определение Верховного Суда РФ от 13.10.2016 № 304-ЭС16-762(4,5) по делу № А70-8790/2014 // СПС «КонсультантПлюс».
25. Определение Верховного Суда РФ от 17.10.2016 № 307-ЭС15-17721(4) // СПС «КонсультантПлюс».
26. Определение Верховного Суда РФ от 05.12.2016 № 308-ЭС16-15851(1,3) по делу № А32-28073/2014 // СПС «КонсультантПлюс».
27. Определение Верховного Суда РФ от 09.12.2016 № 304-ЭС15-14771(10) по делу № А67-874/2014 // СПС «КонсультантПлюс».
28. Определение Верховного Суда РФ от 11.01.2017 № 309-ЭС16-13732(2) по делу № А71-83/2014 // СПС «КонсультантПлюс».
29. Определение Верховного Суда РФ от 30.01.2017 по делу № 305-ЭС16-12827, № А40-121454/2012 // СПС «КонсультантПлюс».
30. Определение Верховного Суда РФ от 30.03.2017 № 304-ЭС17-2805 по делу № А27-1804/2015 // СПС «КонсультантПлюс».
31. Определение Верховного Суда РФ от 31.08.2017 № 305-ЭС17-4886 // СПС «КонсультантПлюс».
32. Определение Верховного Суда РФ от 18.12.2017 № 305-ЭС17-12763(1,2) по делу № А40-698/2014 // СПС «КонсультантПлюс».
33. Определение Верховного Суда РФ от 12.03.2018 № 305-ЭС17-17342 по делу № А41-86889/2015 // СПС «КонсультантПлюс».
34. Постановление Арбитражного суда Московского округа от 18.05.2006 № КГ-А40/3672-06 по делу № А40-49573/05-36-87 // СПС «КонсультантПлюс».
35. Постановление Арбитражного суда Московского округа от 01.03.2010 по делу № А40-72053/09-63-564 // СПС «КонсультантПлюс».
36. Постановление Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 29.04.2010 по делу № А55-16575/2009 // СПС «КонсультантПлюс».
37. Постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 24.06.2011 по делу № А27-19384/2009 // СПС «КонсультантПлюс».
38. Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 19.01.2012 по делу № А07-23064/2009 // СПС «КонсультантПлюс».
39. Постановление Арбитражного суда Центрального округа от 07.06.2012 по делу № А35-7751/2010 // СПС «КонсультантПлюс».
40. Постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 25.07.2012 по делу № А02-1217/2011 // СПС «КонсультантПлюс».
41. Постановление Арбитражного суда Московского округа от 06.08.2012 по делу № А41-24702/10 // СПС «КонсультантПлюс».
42. Постановление Арбитражного суда Центрального округа от 04.09.2012 по делу № А48-3171/2010 // СПС «КонсультантПлюс».
43. Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 17.08.2015 № 09АП-28882/2015 по делу № А40-76551/14 // СПС «КонсультантПлюс».
44. Постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 19.02.2016 по делу № А44-8542/2014 // СПС «КонсультантПлюс».
45. Постановление Арбитражного суда Дальневосточного округа от 10.03.2016 № Ф03-567/2016 по делу № А04-5654/2012 // СПС «КонсультантПлюс».
46. Постановление Арбитражного суда Московского округа от 13.04.2016 № Ф05-12971/2013 по делу № А40-98294/2012 // СПС «КонсультантПлюс».
47. Постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 14.06.2016 № Ф04-20327/2015 по делу № А70-8790/2014 // СПС «КонсультантПлюс».
48. Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 14.06.2016 № Ф09-2942/14 по делу № А50-14473/2013 // СПС «КонсультантПлюс».
49. Постановление Арбитражного суда Московского округа от 16.06.2016 № Ф05-6266/2015 по делу № А40-63017/14 // СПС «КонсультантПлюс».
50. Постановление Арбитражного суда Московского округа от 24.06.2016 № Ф05-19556/2015 по делу № 40-40194/2014 // СПС «КонсультантПлюс».
51. Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 27.06.2016 № Ф09-6518/16 по делу № А71-83/2014 // СПС «КонсультантПлюс».
52. Постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 28.07.2016 № Ф06-10958/2016 по делу № А12-5356/2014 // СПС «КонсультантПлюс».
53. Постановление Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 28.07.2016 № Ф08-4997/2016 по делу № А32-28073/2014 // СПС «КонсультантПлюс».
54. Постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 08.09.2016 № Ф04-11595/2014 по делу № А67-874/2014 // СПС «КонсультантПлюс».
55. Постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 08.11.2016 № 17АП-19033/2015-ГК по делу № А60-41367/2014 // СПС «КонсультантПлюс».
56. Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 20.03.2017 № Ф09-10478/16 по делу № А50-26939/2015 // СПС «КонсультантПлюс».
57. Постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 29.07.2017 № 10АП-8963/2017 по делу № А41-86889/15 // СПС «КонсультантПлюс».
58. Постановление Арбитражного суда Московского округа от 05.09.2017 № Ф05-15062/2016 по делу № А41-86889/15 // СПС «КонсультантПлюс».
59. Балканов Н.П., Войт С.С., Герценборг В.Э. Свод законов Российской империи. В 16 т. / под ред. и с прим. И.Д. Мордухай-Болтовского. СПб.: Русское книжное товарищество «Деятель», 1913. Т. 11. 8679 с.
60. Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право : учебник. М.: Статут, 2006. 847 с.
61. Дернбург Г. Пандекты. Обязательственное право. М., 1911. 373 с.
62. Гонгало Б.М. Учение об обеспечении обязательств : учебник. М.: Статут, 2002. 222 с.
63. Гольмстен А.Х. Учение о праве кредитора опровергать юридические акты, совершенные должником в его ущерб : учебник. СПб., 1984. 132 с.
64. Гражданское право: учебник / С.М. Корнеев, П.А. Панкратов, Е.А. Суханов, А.Е. Шерстобитов ; под ред. Е.А. Суханова. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2008. 757 с.
65. Гражданское право : учебник / Н.Н. Агафонова, Т.В. Богачева, Л.И. Глушкова [и др.] ; отв. ред. В.П. Мозолин, А.И. Масляев. М., 2005. 609 с.
66. Комментарий к Федеральному закону «О несостоятельности (банкротстве)» (постатейный) / А.М. Баринов, А.Ю. Бушев, О.А. Городов [и др.] ; под ред. В.Ф. Попондопуло. 5-е изд., перераб. и доп. М.: Проспект, 2017. 1200 с.
67. Кораев К.Б. Неплатежеспособность: Новый институт правового регулирования финансового оздоровления и несостоятельности (банкротства) : монография. М.: Проспект, 2017. 320 с.
68. Кораев К.Б. Правовой статус конкурсных кредиторов в деле о банкротстве. М.: Волтерс Клувер, 2010. 208 с.
69. Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском праве : учебник // Межвузовский сборник научных трудов. № 62. Свердловск: УрГУ, 1978.
70. Малышев К.И. Исторический очерк конкурсного процесса. СПб.: Обществ. польза, 1871. 460 с.
71. Несостоятельность (банкротство): научно-практический комментарий новелл законодательства о банкротстве и практики его применения / В.В. Витрянский, В.В. Бациев, А.В. Егоров [и др.] ; под ред. В.В. Витрянского. М.: Статут, 2010. 336 с.
72. Савиньи Ф.К. фон. Система современного римского права / пер. с нем. Г. Жигулина ; под ред. О. Кутателадзе, В. Зубаря. М.: Статут, 2011.
73. Телюкина М.В. Комментарий к Федеральному закону «О несостоятельности (банкротстве)». М.: Юрайт, 2003. 592 с.
74. Химичев В.А. Защита прав кредиторов при банкротстве. М.: Волтерс Клувер, 2005. 93 с.
75. Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. В 4 т. М.: Юрайт, 2003. Т. 1. 456 с.
76. Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права (по изд. 1907 г.).

    М.: Спарк, 1995. 556 с.

77. Шершеневич Г.Ф. Конкурсное право : учебник. 2-е изд. Казань, 1898. 509 с.
78. Шишмарева Т.П. Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» и практика его применения: учебное пособие для экзамена по Единой программе подготовки арбитражных управляющих. М.: Статут, 2015. 416 с.
79. Агарков М.М. Понятие сделки по советскому гражданскому праву // Советское государство и право. 1946. № 3.
80. Аюрова А.А. Оспаривание сделок должника согласно нормам законодательства о несостоятельности (банкротстве) // Адвокат. 2014. № 11. С. 52–57.
81. Богданов Е.В. Особенности оспаривания сделок юридических лиц арбитражным управляющим в деле о банкротстве и арбитражным управляющим юридическим лицом // Адвокат. 2015. № 10. С. 8–13.
82. Воробьева И.О., Быков В.П., Финогенов А.В. Рассмотрение дел об оспаривании сделок несостоятельного должника: практические вопросы // Закон. 2013. № 10. С. 87–99.
83. Гаранин М.Ю. Проблемы оспаривания трудовых договоров в процедуре банкротства // Закон. 2015. № 7. С. 64–72.
84. Головизнин А.В., Заблоцкий С.С. К проблеме оспаривания подозрительных сделок должника // Законы России: опыт, анализ, практика. 2011. № 7. С. 60.
85. Гутникова А.С. Оспаривание сделок в ходе конкурсного производства // Законодательство. 2003. № 7. С. 60.
86. Демехин А.И. Новые изменения в законодательстве о банкротстве // Право и экономика. 2009. № 11. С. 55–59.
87. Карелина С.А. Подозрительные сделки в процессе несостоятельности (банкротства): правовые проблемы оспаривания // Предпринимательское право. 2012. № 4. С. 22–26.
88. Кравченко А.А. Об ответственности за недобросовестность в отношениях несостоятельности (банкротства) // Предпринимательское право. 2015. № 2. С. 10–17.
89. Кораев К.Б. Проблемы недействительности сделок несостоятельного должника // Закон. 2008. № 6. С. 47.
90. Сысоева О.В. Оспаривание сделок с неравноценным встречным исполнением обязательств: анализ арбитражной практики // Законы России: опыт, анализ, практика. 2017. № 10. С. 87–93.
91. Скловский К.И. Сделка и ее действие // Вестник гражданского права. 2012. № 3. С. 4–65.
92. Сысоева О.В. Паулианов иск в законодательстве о банкротстве: сравнительно-правовой анализ // Юрист. 2017. № 15. С. 36.
93. Сысоева О.В. Последствия оспаривания сделок должника по специальным основаниям // Юрист. 2013. № 24. С. 17–21.
94. Телюкина М.В. Проблемы опровержения сделок должника, находящегося в процессе производства дела о несостоятельности (теоретический и практический аспекты) // Юридический мир. 1998. № 6. С. 36.
95. Телюкина М.В. Понятие сделки: теоретический и практический аспекты // Адвокат. 2002. № 8. С. 21.
96. Телюкина М.В. Система подозрительных сделок при банкротстве должника в России и Казахстане // Гражданское право. 2014. № 6. С. 20–24.
97. Хачатуров А.А. Право конкурсных кредиторов на опровержение сделок // Юрист. 2008. № 3. С. 53.
98. Царик Г.П. Специальные основания для оспаривания сделок должника в процедурах банкротства. Нужны ли они? // Предпринимательское право. 2008. № 2. С. 11.
99. Шестов А.В. Неравноценные сделки несостоятельного должника // Арбитражный и гражданский процесс. 2016. № 8. С. 31–36.
100. Шишмарева Т.П. Совершенствование законодательства о несостоятельности (банкротстве) // Законы России: опыт, анализ, практика. 2011. № 7. С. 6–7.
101. Василенко Е.В. Категории «добросовестность» и «разумность» в гражданском праве: вопросы соотношения : автореф. дис. … канд. юрид. наук : 12.00.03. Краснодар, 2012. 27 с.
102. Мазур О.В. Требование разумности в соотношении с требованием добросовестности в гражданском праве : автореф. дис. … канд. юрид. наук : 12.00.03. СПб., 2012. 23 с.
103. История возникновения и развития института оспаривания сделок в рамках дел о несостоятельности (банкротстве) // Молодой ученый. 2024. № 490. С. 107085.
104. История становления и развития института оспаривания сделок должника // Молодой ученый. 2024. № 491. С. 107184.
105. Костина Е.А. Механизм actio Pauliana как конкурсно-правовой способ защиты интересов кредиторов.
106. Комиссаров Г.А. Выпускная квалификационная работа «Внеконкурсное оспаривание сделок должника, совершенных во вред кредитору, в российском праве».
107. Телюкина М.В. Оспаривание сделок должника в деле о банкротстве. Предисловие.
108. Институт банкротства в Российской Федерации: становление и пути развития правового обеспечения / Белоусов. Экономика и управление: проблемы, решения.
109. К вопросу об оспаривании сделок должника посредством паулианова иска. SciUp.
110. Развитие законодательства в сфере становления и развития института оспаривания сделок должника при несостоятельности (банкротстве) // КиберЛенинка.
111. Сысоева О.В. Паулианов иск как способ защиты в процедурах банкротства // Право и экономика. 2011. № 10.