Субсидиарная ответственность контролирующих должника лиц в Российской Федерации: доктрина, судебная практика и вызовы трансграничного взыскания (2017-2025)

метки: Ответственность, Привлечение, Банкротство, Субсидиарный, Погашение, Давность, Российский, Связь

Введение: актуальность, цели и правовая эволюция института SubL

73%. Именно такова доля российских компаний, исключенных из ЕГРЮЛ по решению ФНС как недействующие, которые имели задолженность перед бюджетом или контрагентами. Эта цифра красноречиво свидетельствует о масштабах проблемы злоупотребления корпоративной формой и острой необходимости в эффективном инструменте защиты имущественных интересов кредиторов. Таким инструментом, прошедшим радикальное реформирование в 2017 году, стал институт субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц (КДЛ).

Актуальность настоящего исследования обусловлена не только возрастающей частотой применения норм Главы 3.2 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее — ФЗ о банкротстве), но и продолжающейся эволюцией судебной практики, которая трансформирует ранее формальный подход в принцип фактического контроля и вины. Ключевым моментом стало принятие Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 № 53 (далее — ППВС № 53), которое заложило основы для глубокого доктринального и практического анализа, сделав SubL реально работающим механизмом, а не просто нормой закона.

Целью работы является проведение комплексного теоретико-правового анализа института субсидиарной ответственности КДЛ, выявление ключевых отличий в презумпциях статуса и вины, исследование механизмов квалификации теневых бенефициаров и оценка эффективности исполнения судебных актов, включая сложные вопросы трансграничного взыскания.

Исторический экскурс: Краткий обзор регулирования до введения Главы 3.2 ФЗ о банкротстве

Институт субсидиарной ответственности в российском законодательстве прошел сложный путь развития. До 2009 года привлечение к ответственности было скорее исключением, чем правилом, требуя сложного доказывания прямой причинно-следственной связи между действиями руководителя и банкротством. Нормы, действовавшие до 2017 года (в частности, в прежней редакции ст. 10 ФЗ о банкротстве), отличались неопределенностью, что приводило к судебному формализму и низкой результативности. На практике добиться взыскания было крайне сложно, поскольку заявителю (кредитору или управляющему) приходилось доказывать вину КДЛ в «доведении» компании до банкротства, что почти всегда требовало доступа к документам, которые сам же КДЛ и скрывал.

Конкурсное производство в системе института несостоятельности ...

... ВС РФ доктрины «внебанкротной» субсидиарной ответственности и развитие презумпций вины, о которых будет сказано ... 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее — ФЗ № 127-ФЗ) предусматривает ряд ... ответственности. Реформы 2013–2015 годов: Введение Главы III.2 (ст. 61.1–61.18) об оспаривании сделок должника и установление комплексной системы привлечения к субсидиарной ответственности ...

Реформа 2017 года, выразившаяся во введении Главы 3.2 (ст. 61.10–61.21), радикально изменила этот ландшафт. Законодатель сместил акцент с доказывания «вины в банкротстве» на доказывание «вины в невозможности полного погашения требований кредиторов», одновременно введя обширный каталог опровержимых презумпций, существенно упростивших задачу заявителя и переложивших бремя доказывания отсутствия вины на самого КДЛ.

Правовая природа и доктринальные основы субсидиарной ответственности КДЛ

Привлечение КДЛ к субсидиарной ответственности является исключительным механизмом, который позволяет преодолеть фундаментальный принцип ограниченной имущественной ответственности юридического лица. Позиция Верховного Суда РФ, изложенная в ППВС № 53, подчеркивает, что данная ответственность наступает за отступление от общеправовых принципов добросовестности и разумности в предпринимательской деятельности.

Дискуссия о правовой природе SubL: деликтная, статутная или *sui generis*

Правовая природа субсидиарной ответственности остается предметом острых доктринальных споров среди российских цивилистов. Понимание этой природы имеет прямое практическое значение, поскольку определяет применимость общих норм Гражданского кодекса РФ (ГК РФ).

1. Деликтная ответственность. Часть исследователей рассматривает SubL как специальный вид деликтной ответственности, то есть обязательство вследствие причинения вреда (Глава 59 ГК РФ).

   Эту позицию поддерживает тот факт, что для привлечения требуется установление вины (или ее презюмирование) и причинно-следственной связи между действиями КДЛ и невозможностью погашения требований.

2. Статутная (договорная) ответственность. Менее распространенная точка зрения рассматривает SubL как ответственность, вытекающую из специального статута (закона), что позволяет применять нормы ГК РФ об ответственности за нарушение обязательств (Глава 25 ГК РФ).
3. Sui Generis (Особого рода) Ответственность. Наиболее обоснованной и поддерживаемой современными учеными (в частности, Петуховым С.В., Храпуновой Е.А., Попивненко Н.Р.) является концепция sui generis (ответственности особого рода).

Сторонники этой концепции указывают на уникальное сочетание частноправовых и публично-правовых элементов. С одной стороны, она защищает частные интересы кредиторов (деликтный элемент), а с другой — направлена на поддержание публичного экономического порядка, соблюдение принципов финансовой дисциплины и пресечение злоупотреблений корпоративной формой (публично-правовой, регуляторный элемент).

ВС РФ в ППВС № 53 фактически подтвердил эту двойственную природу, указав на субсидиарное применение общих положений глав 25 и 59 ГК РФ, если это не противоречит специальным нормам Закона о банкротстве.

Эволюция, практика и проблемы: комплексный анализ юридической ...

... место в этом процессе занимает механизм привлечения к юридической ответственности лиц, контролирующих должника. До 2017 года субсидиарная ответственность (СО) была скорее исключением, чем правилом, демонстрируя низкую ... доказывания Понятие КДЛ и презумпции вины Современное определение контролирующего должника лица (КДЛ) по ст. 61.10 Закона о банкротстве является максимально широким, охватывая не ...

Концепция «Снятия корпоративной вуали» и ее имплементация в российское банкротство

Концепция «снятия корпоративной вуали» (piercing the corporate veil) пришла в российское право из англо-американской правовой системы и направлена на предотвращение использования юридического лица в качестве ширмы для недобросовестного поведения бенефициаров.

В России принцип ограниченной ответственности юридического лица, предусмотренный ст. 56 ГК РФ, преодолевается через механизм субсидиарной ответственности. Прямым механизмом реализации доктрины «снятия корпоративной вуали» в российском праве является именно институт субсидиарной ответственности в банкротстве, предусмотренный статьями 61.10 и 61.11 ФЗ о банкротстве.

Этот механизм позволяет судам не ограничиваться формальным кругом лиц (руководители, учредители), а привлекать к имущественной ответственности фактических бенефициаров (КДЛ), которые использовали корпоративные инструменты для достижения личных, недобросовестных целей, нанося при этом ущерб кредиторам. Таким образом, суд «прокалывает» корпоративную оболочку, чтобы добраться до личного имущества лица, реально контролировавшего деятельность должника. Не является ли этот подход единственным способом обеспечить реальное возмещение вреда, когда формальные структуры используются исключительно для ухода от обязательств?

Критерии квалификации КДЛ и презумпции доказывания вины (причинно-следственной связи)

Основополагающим элементом реформы 2017 года стало введение неформального подхода к определению контролирующего должника лица.

Особенности установления статуса «фактически контролирующего должника лица» (Теневого бенефициара)

Согласно ст. 61.10 ФЗ о банкротстве, КДЛ — это лицо, которое имело право давать обязательные указания или возможность иным образом определять действия должника в течение трех лет до возникновения признаков банкротства.

Верховный Суд РФ в ППВС № 53 подчеркнул необходимость неформального (сущностного) подхода. Статус КДЛ устанавливается исходя из реального оказания определяющего влияния на условия сделок или деятельность, которые изменили экономическую или юридическую судьбу должника.

Квалификация лица как «фактически контролирующего должника лица» (теневого бенефициара) основывается на косвенных доказательствах, когда формально лицо не занимает руководящих постов и не владеет долями. К таким доказательствам относятся:

• Совместное проживание или тесные родственные связи с формальным руководителем.
• Участие в переговорах от имени должника, принятие ключевых решений.
• Извлечение существенной выгоды из недобросовестного поведения органов управления.

Презумпция существенной выгоды (п. 4 ст. 61.10 ФЗ о банкротстве). Закон прямо устанавливает: если лицо извлекло существенную выгоду из незаконного или недобросовестного поведения органов управления должника, оно презюмируется контролирующим. На практике, установление существенной выгоды носит качественный характер. Суд должен доказать, что лицо получило значительный экономический эффект (имущество, права требования, освобождение от обязательств) именно в результате действий, которые привели к ухудшению финансового состояния должника. При этом, сам факт получения выгоды является мощным триггером, который перекладывает бремя опровержения на фактического бенефициара, заставляя его доказывать добросовестность своих действий.

Сравнительный анализ презумпций статуса и презумпций вины/причинно-следственной связи

Законодатель разграничил два ключевых типа презумпций, которые значительно упрощают процедуру доказывания для заявителя (арбитражного управляющего или кредитора):

Тип презумпции	Норма	Цель	Бремя доказывания
Презумпция Статуса КДЛ	Ст. 61.10, п. 4	Установление факта контроля (формального или фактического).	Перекладывает на ответчика обязанность доказать, что он не являлся КДЛ, несмотря на формальные признаки (руководитель, владение >50% долей).
Презумпция Вины/ Причинной связи	Ст. 61.11, п. 2	Установление вины КДЛ и причинной связи между его действиями и невозможностью полного погашения требований.	Перекладывает на ответчика обязанность доказать отсутствие своей вины или отсутствие причинно-следственной связи.

Эти презумпции являются опровержимыми и активируются при наличии определенных законом обстоятельств.

Анализ применения ключевых презумпций вины

1. Невозможность передачи (сокрытие) документов (подп. 2 п. 2 ст. 61.11).
Это одна из наиболее часто применяемых презумпций. Если КДЛ не передает арбитражному управляющему обязательную документацию (бухгалтерскую, финансовую), это влечет презумпцию его вины в невозможности полного погашения требований. Логика законодателя: сокрытие документов свидетельствует о намерении скрыть следы противоправных действий. КДЛ должен доказать, что его действия (бездействие) не привели к существенному затруднению процедур банкротства или что документы были утрачены по независящим от него причинам.

2. Презумпция причинения существенного вреда (подп. 1 п. 2 ст. 61.11).
Вина презюмируется, если доказано совершение сделок, которые привели к причинению существенного вреда имущественным правам кредиторов. На практике это часто связано с оспариванием сделок по статьям 61.2 (с неравноценным встречным исполнением) и 61.3 (с предпочтением) ФЗ о банкротстве. Если сделка признана недействительной по банкротным основаниям, это является серьезным косвенным доказательством недобросовестности КДЛ.

3. Специальная презумпция, связанная с налоговыми требованиями (подп. 3 п. 2 ст. 61.11).
Эта узкоспециализированная норма демонстрирует усиление публично-правового контроля. Презумпция вины возникает, если требования кредиторов третьей очереди, связанные с налоговыми или иными правонарушениями, за которые должник или его должностные лица привлечены к ответственности, превышают 50% общего размера требований кредиторов третьей очереди. Данное правило существенно упрощает ФНС и другим государственным органам задачу по привлечению к ответственности лиц, систематически уклонявшихся от уплаты обязательных платежей.

Основания ответственности, размер и механизмы снижения/освобождения

Институт субсидиарной ответственности предусматривает несколько самостоятельных составов, каждый из которых имеет свои особенности в части доказывания, размера и сроков давности.

Составы субсидиарной ответственности и исчисление срока исковой давности

Закон о банкротстве выделяет два основных состава ответственности:

1. Основной состав: Невозможность полного погашения требований кредиторов (ст. 61.11, п. 1).
Этот состав является наиболее широким. Он применяется, если доказано, что невозможность полного погашения требований кредиторов наступила вследствие действий и/или бездействия КДЛ. Для этого состава применяется весь арсенал презумпций вины, изложенных в п. 2 ст. 61.11.

2. Состав за несвоевременную подачу заявления о банкротстве (ст. 61.12).
Руководитель должника обязан обратиться с заявлением о банкротстве, как только стали очевидны признаки неплатежеспособности. Ответственность наступает за неподачу или несвоевременную подачу такого заявления. Размер ответственности в этом случае ограничен: он равен размеру обязательств, возникших в период между истечением срока для подачи заявления и моментом возбуждения дела о банкротстве.

Исчисление срока исковой давности (ст. 61.14)

Вопросы сроков давности критически важны для практики. Установлены два срока:

1. Субъективный срок (3 года): Общий срок исковой давности составляет три года с момента, когда лицо, имеющее право на подачу заявления (арбитражный управляющий, кредитор), узнало или должно было узнать о наличии оснований для привлечения к ответственности. Если иск предъявляется вне дела о банкротстве (ст. 61.19), субъективный срок также не может превышать трех лет со дня, когда заявитель узнал об основании для привлечения.
2. Абсолютный (объективный) срок (10 лет): Установлен жесткий предел. Заявление о привлечении к субсидиарной ответственности не может быть подано по истечении десяти лет со дня совершения действий (или бездействия), послуживших основанием для привлечения. Этот срок служит гарантом правовой определенности, не позволяя кредиторам предъявлять претензии за события, произошедшие в далеком прошлом.

Уменьшение размера и полное освобождение от ответственности номинального руководителя

Ключевой задачей реформы 2017 года было не только наказание недобросовестных, но и стимулирование сотрудничества со стороны лиц, которые формально являлись руководителями, но фактически не контролировали должника.

Механизм защиты «номиналов» установлен в пункте 9 статьи 61.11 ФЗ о банкротстве. Арбитражный суд вправе уменьшить размер или полностью освободить номинального руководителя от субсидиарной ответственности, при выполнении двух условий:

1. Доказательство номинальности: Лицо должно доказать, что оно не оказывало определяющего влияния на деятельность должника и действовало в интересах фактического КДЛ (бенефициара).
2. Активное содействие: Лицо должно предоставить арбитражному управляющему и суду сведения, которые:
   • Существенно способствовали установлению фактического КДЛ.
   • Способствовали обнаружению скрытого имущества должника или имущества фактического КДЛ.

Практика показывает, что для полного освобождения (уменьшения до 100%) мало просто указать на фактического бенефициара; необходимо предоставить действенные, ранее неизвестные управляющему сведения, которые реально повлияли на ход процедуры банкротства или на поиск активов. Это является мощным стимулом для раскрытия информации о теневых схемах и фактических владельцах бизнеса.

Процессуальные особенности и эффективность исполнения: статистический и международный анализ

Эффективность любого правового института определяется не только его теоретической проработанностью, но и реальной способностью восстановить нарушенные права.

Особенности рассмотрения заявлений о SubL в рамках и вне рамок дела о банкротстве

По общему правилу, заявление о привлечении к субсидиарной ответственности рассматривается в рамках основного дела о банкротстве. Однако закон предусматривает и исключения.

Привлечение вне рамок дела о банкротстве (ст. 61.19 ФЗ о банкротстве). Эта статья позволяет кредитору, чьи требования не были удовлетворены в ходе банкротства (или после его завершения/прекращения), подать иск о привлечении КДЛ, если основания для этого стали известны после завершения процедуры.

Особого внимания заслуживает практика Верховного Суда РФ, связанная с привлечением КДЛ к ответственности после исключения юридического лица из ЕГРЮЛ как недействующего. ВС РФ допускает применение презумпции, предусмотренной подп. 2 п. 2 ст. 61.11 (невозможность погашения требований из-за отсутствия/сокрытия документов), даже в случаях, когда иск о привлечении КДЛ по долгам ООО подан кредитором вне рам��к дела о банкротстве после исключения юрлица из реестра. Это существенно расширяет сферу применения SubL и усиливает контроль за ликвидацией компаний, имеющих непогашенные долги.

Статистическая эффективность SubL в России (2024-2025 гг.) и роль государства

Официальная статистика Единого федерального реестра сведений о банкротстве (ЕФРСБ) за последние годы убедительно демонстрирует, что институт SubL стал реально работающим механизмом.

Показатель (По итогам 2024 года, Федресурс)	Значение	Аналитический вывод
Общее число поданных заявлений о привлечении	6 248	Высокая активность кредиторов и управляющих.
Количество вынесенных актов о привлечении	3 229	Увеличение доли положительных судебных решений.
Общее количество лиц, привлеченных к SubL	5 331 (рост на 28%)	Усиление неформального подхода, охват теневых бенефициаров.
Общая сумма ответственности	432,84 млрд руб.	Колоссальный потенциал взыскания, отражающий масштаб злоупотреблений.
Средний размер (чек) SubL	81 млн рублей	Значительная сумма, демонстрирующая ориентацию на крупных недобросовестных должников.
Доля удовлетворенных заявлений к рассмотренным	≈ 52%	Приближение к балансу между защитой кредиторов и защитой бизнеса.
Доля процедур, инициированных ФНС	24,3% (рост)	Индикатор сохранения активного государственного контроля и фискальной дисциплины.

Данные Федресурса за 2024 год и первые кварталы 2025 года свидетельствуют о том, что система SubL достигла зрелости. Рост числа привлеченных лиц (5331) и значительный средний «чек» (81 млн руб.) показывают, что суды активно используют презумпции и успешно квалифицируют теневых бенефициаров. Рост активности ФНС (доля инициированных процедур 24,3%) подтверждает, что государство использует SubL как инструмент обеспечения налоговой дисциплины.

Трансграничное исполнение судебных актов и риск «публичного порядка»

Фактическая эффективность института SubL часто упирается в невозможность исполнения судебного акта, поскольку КДЛ заблаговременно выводят активы за пределы Российской Федерации. Исполнение судебного акта (ст. 61.18) осуществляется через сводное исполнительное производство в пользу всех кредиторов. Однако для взыскания с активов за рубежом необходимо сложное трансграничное взаимодействие.

Механизмы международного розыска и взыскания:

1. Профессиональный частный розыск активов (Asset Tracing). Используется для обнаружения активов, переведенных на офшоры, номинальных держателей или вложенных в иностранную недвижимость.
2. Признание российской процедуры банкротства в иностранной юрисдикции. Российские управляющие могут обратиться в иностранный суд (например, в США по Главе 15 Кодекса о банкротстве или в суды Англии и Уэльса) с целью признания российской процедуры и получения прав на поиск и реализацию активов должника и КДЛ за рубежом.

Ключевым вызовом и риском в трансграничном исполнении является довод о нарушении иностранного публичного порядка. Поскольку Россия не ратифицировала Модель Законодательной Модели ЮНСИТРАЛ, признание российских банкротных процедур часто происходит на основе принципа взаимности. Иностранные суды (особенно в юрисдикциях общего права) могут отказать в признании, если посчитают, что российское законодательство или конкретная процедура нарушает их фундаментальные принципы права, включая гарантии справедливого судебного разбирательства или прав собственности. Это требует от российских заявителей безупречной юридической подготовки и четкого обоснования добросовестности процедуры банкротства, ведь только максимальная прозрачность позволит преодолеть барьер недоверия зарубежных юрисдикций.

Заключение и критические выводы

Институт субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц, радикально реформированный в 2017 году, доказал свою жизнеспособность и эффективность, став ключевым механизмом защиты кредиторов и обеспечения финансовой дисциплины в России.

Основные теоретические выводы:

1. Правовая природа sui generis: Доктринальная дискуссия подтвердила, что SubL не является чистой деликтной или статутной ответственностью, а представляет собой уникальный сплав частноправового возмещения вреда и публично-правового регулирования, что подтверждается субсидиарным применением норм ГК РФ, указанным в ППВС № 53.
2. Принцип фактического контроля: Законодательство и практика ВС РФ успешно имплементировали концепцию «снятия корпоративной вуали», сместив акцент с формальных признаков на реальное определение действий должника.
3. Перераспределение бремени доказывания: Введение обширного каталога опровержимых презумпций (особенно презумпций вины по ст. 61.11, п. 2) кардинально изменило процессуальный ландшафт, сделав привлечение к ответственности реалистичным.

Критические практические выводы:

• Эффективность и масштаб: Статистика 2024-2025 гг. (5331 привлеченное лицо, средний «чек» 81 млн руб.) свидетельствует о высокой результативности. Однако сохраняется проблема фактического взыскания, поскольку часто активы КДЛ уже выведены.
• Защита «Номиналов»:** Механизм полного освобождения (до 100%) номинального руководителя (п. 9 ст. 61.11) является прогрессивным, но требует дальнейшего развития практики, чтобы гарантировать защиту добросовестным лицам, сотрудничающим со следствием.
• Трансграничные вызовы: Необходимость усиления международного сотрудничества и детальной проработки вопроса признания российских банкротных процедур за рубежом остается критической, особенно в контексте риска «публичного порядка».

Предложения по совершенствованию:

Для повышения эффективности института SubL и преодоления трансграничных барьеров необходимо:

• На доктринальном уровне — разработать более четкие критерии разграничения обычного делового риска и недобросовестности, чтобы избежать излишнего давления на добросовестный бизнес.
• На процессуальном уровне — закрепить на законодательном уровне более детальные требования к процедуре раскрытия информации номинальным руководителем для обеспечения безусловного полного освобождения в случае полного и правдивого содействия.
• В международном аспекте — усилить лоббирование вопросов присоединения к международным конвенциям (например, Модельный закон ЮНСИТРАЛ), что снимет большинство препятствий, связанных с доводами о нарушении иностранного публичного порядка при трансграничном взыскании.

Институт субсидиарной ответственности в его современном виде является мощным, хотя и сложным, регуляторным инструментом, призванным восстановить справедливость и обеспечить имущественные права кредиторов.

Список использованной литературы

1. Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву. М.: Юрид. изд-во НКЮ СССР, 1940. 192 с.
2. Богданова Е.В. Субсидиарная ответственность в гражданском праве: дис. … канд. юрид. наук. М., 2001. 238 с.
3. Быканов Д.Д. Доктрина «снятия корпоративной вуали» в странах англо-саксонской системы права: дис. … канд. юрид. наук. М., 2014а. 268 с.
4. Быканов Д.Д. Доктрина «снятия корпоративной вуали» в странах англо-саксонской системы права: теоретический анализ и перспективы имплементации в российское законодательство. // Пробелы в российском законодательстве. 2014б. № 3. С. 60–65.
5. Гутников О.В. К вопросу о правовой природе ответственности контролирующих должника лиц при банкротстве // Журнал российского права. 2018. № 3. С. 83–96.
6. Евтеев К.И. Субсидиарная ответственность контролирующих должника лиц в трансграничном банкротстве: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2018. 29 с.
7. Егоров А.В. Ответственность контролирующих должника лиц: новые возможности или старые проблемы? // Закон. 2015. № 8. С. 88–98.
8. Егоров А.В., Усачева К.А. «Прокалывание корпоративной вуали» в судебной практике: российский и зарубежный опыт. М.: Инфотропик Медиа, 2013. 224 с.
9. Задорожный В.И. Субсидиарная ответственность контролирующих должника лиц как институт взыскания убытков // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2017. № 11. С. 98–110.
10. Иоффе О.С. Ответственность по советскому гражданскому праву. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1975. 304 с.
11. Ломакин Д.В., Гентовт О.И. О проблеме соотношения ответственности контролирующих должника лиц по нормам ГК РФ и Закона о банкротстве. // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2016. № 9. С. 135–150.
12. Матузов Н.И. Правовая природа и основные функции социалистического государства: автореф. дис. … д-ра юрид. наук. Киев, 1987. 32 с.
13. Мифтахутдинов Р.Т. Субсидиарная ответственность контролирующих должника лиц: теория и практика. М.: Статут, 2017. 304 с.
14. Мороз А.К. Новый взгляд на субсидиарную ответственность контролирующих должника лиц. // Закон. 2017. № 11. С. 149–161.
15. Николаев А.Р. Проблемы правового регулирования субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц в делах о банкротстве: дис. … канд. юрид. наук. М., 2013. 202 с.
16. Николаев А.Р. Проблемы правового регулирования субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц в делах о банкротстве. М.: Статут, 2012. 192 с.
17. Николаев А.Р. Субсидиарная ответственность контролирующих должника лиц в делах о банкротстве. // Закон. 2011. № 10. С. 138–147.
18. Покровский С.С. Субсидиарная ответственность контролирующих должника лиц в делах о банкротстве: новеллы законодательства и перспективы развития. // Закон. 2017. № 11. С. 162–174.
19. Субсидиарная ответственность контролирующих лиц: новые возможности. // Электронный ресурс: Pravo.ru. URL: https://pravo.ru/review/view/144186/ (дата обращения: 09.10.2025).
20. Суворов Е.В. Особенности субсидиарной ответственности в делах о банкротстве. // Вестник ВАС РФ. 2013. № 1. С. 60–81.
21. Тай Ю.В., Арабова Т.Ф. Признаки аффилированности лиц при доказывании вины в банкротстве. // Закон. 2013. № 9. С. 120–128.
22. Улезко А.С. Определение начала течения срока для привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности в свете последних изменений законодательства. // Вестник Арбитражного суда Московского округа. 2018. № 1. С. 56–63.
23. Цепов Г.В. Проблемы определения правовой природы субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц. // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2016. № 10. С. 120–134.
24. Шиткина И.С. Актуальные вопросы субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц. // Закон. 2017а. № 11. С. 134–148.
25. Юридическая фирма «Гольцблат БЛП». Обзор изменений в законодательстве о банкротстве. // Электронный ресурс: Goltsblat BLP. URL: https://goltsblat.ru/publications/obzor-izmeneniy-v-zakonodatelstve-o-bankrotstve-2017 (дата обращения: 09.10.2025).
26. Ball G. The Duties of Directors When a Company is Insolvent or Borderline Insolvent: A Comparative Analysis. // International Company and Commercial Law Review. 2006. Vol. 17. Issue 11. P. 407–415.
27. Huebner M.S., Klein D.S. Fiduciary Duties and Business Judgment Rule. // The Business Lawyer. 2015. Vol. 70. Issue 3. P. 907–926.
28. Matthews C.T. Piercing the Corporate Veil: An Overview of the Law and Practice in the United States. // Journal of Corporate Law Studies. 2015. Vol. 15. Issue 1. P. 1–25.
29. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 N 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве».
30. К вопросу о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц в банкротстве // Вестник Челябинского государственного университета.
31. ПРАВОВАЯ ПРИРОДА СУБСИДИАРНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ КОНТРОЛИРУЮЩИХ ДОЛЖНИКА ЛИЦ // Меридиан.
32. ВС пояснил нюансы привлечения контролирующих лиц должника к субсидиарной ответственности // Адвокатская газета.
33. Разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации о привлечении контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве // Арбитражные споры.
34. Привлечение контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственност // Федеральная налоговая служба.
35. Банкротство в России. Статистический бюллетень Федресурса // fedresurs.ru.
36. Привлечение к субсидиарной ответственности в случае исключения компании из ЕГРЮЛ // delo-press.ru.
37. ВС пояснил нюансы привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности за исключение должника из ЕГРЮЛ // Адвокатская газета.
38. Срок исковой давности по субсидиарке — один год. Кассация развернула спор с ФНС // korpurist.ru.
39. Год или три? Исчисление срока исковой давности для привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности // Адвокатская газета.
40. Розыск активов должника за рубежом: сложности маршрута // Право.ру.
41. Субсидиарная ответственность: кому и за что грозит, взыскание долгов за границей // klerk.ru.
42. Презумпции ответственности лиц, которые контролируют должника-банкрота // centraldep.ru.
43. ВС о презумпции виновности КДЛ в банкротстве — Комментарии // INTELLECT.
44. ВС пояснил основания и порядок привлечения КДЛ к субсидиарке вне рамок банкротства // PROбанкротство.
45. Что такое субсидиарная ответственность // СберБизнес Live.